История номер двадцать семь

Контактант - жительница города Тольятти, возраст около 50 лет. Порок сердца, в процессе контакта сердечные боли прекратились. Собственно, подавляющая часть аномальных событий у Х. относится либо к внетелесному опыту, либо к событиям типа видений, за исключением одного случая, который описан в тексте. Ниже приводится интервью с Х. "В первый раз я прочитала в газете "Труд" осенью или весной, якобы одна медсестра летает ночью. И подумала про себя: надо же, что пишут, и не поверила даже, а потом вообразила и подумала, хорошо бы так слетать, интересно все же. И этой же ночью я летала, и будто бы голова у меня - как мотор. И летела за каким-то объектом, а объект был вроде бы орел, у него были крылья и спереди как бы светился прожектор. Я за ним лечу, ноги вместе, а сама в согнутом положении, вот так... ну, не на что так сказать. Вижу, что подходим к океану, океан большой, и не видно другого края. И вот мне в середине океана стало плохо. Вроде бы я как вниз стала спускаться. И я кричу: "Тону, тону!" - и как бы падаю, а он говорит: "На хвост садись." Я не слышу, что он говорит, а как бы чувствую. Он даже начал притормаживать. Я на хвост ему села, а это непонятное такое существо, не в перьях, но все же вроде бы пластичное, но не железное, а цвет - между черным и коричневым, не блестит. Прилетели на другой берег, а он сел и скрылся от меня. На берегу были одни развалины, а между ними стояли какие-то кровати, а в них лежали покалеченные люди. Это я уже после сделала вывод, что они мне предсказали войну в Персидском заливе. Это было приблизительно в октябре 1990 года, помню, что тепло было. Как раз в это время приезжал Кашпировский, я ходила к нему на лечение, у меня уже все начало рассасываться. После этого я уже больше не летала, а сны все равно снились разные. - А было ли продолжение того полета, где люди были покалеченные? - Летали люди, я им никаких вопросов не задавала, видела, как за ними ухаживают медсестры в халатиках, видела кровь, эти люди были раненые. Жанна испугалась, разбудила меня и спрашивает: "С кем это ты разговариваешь?" Я проснулась, а голова у меня, как чугун, особенно в затылке, в ушах стоял шум. А потом раздался какой-то щелчок, и в голове стало очень легко, удивилась: полетала, и сразу легко стало. Рассказала соседям, те не поверили. Вспомнила девочку у Кашпировского и пожалела ее, что ей не поверили, а положили в психбольницу. 23 мая 1990 года Жанна ходила в парк днем, и, уходя, попросила меня сварить ей щи. Я стала готовить, и чувствую, как со мной кто-то как бы зеркалом стал играть. Я подумала, что это Жаннина подруга, Марина из дома напротив. И я ей кричу: "Ты что это зеркалом балуешься?" И в то же время мне сильно спать захотелось. Я удивилась, почему бы это мне с утра вдруг спать захотелось? Выключила плиту, и почему-то сам собой выключился телевизор. Хотела проверить, есть ли электроэнергия, но рука у меня не дотянулась, и еще сильнее захотелось спать. Я еле дошла до балкона, чтобы его открыть, а телевизор выключить так и не смогла. Он так и не работал весь день, а заработал только вечером. Свалилась в постель, а солнечные зайчики все еще мешали мне, и я накрылась одеялом и словно уснула. Но мне кажется, что это был не сон, а гипноз. В комнату залетели трое, в начале вроде бы как тени. Первый, сильно похожий на бога, сел с одной стороны, волосы волнистые, костюм серый, с блестками, высокого роста. И он что-то делал двумя пальцами с моим затылком, но на расстоянии. Когда он сжимал, мне становилось хуже, и я видела коридор, но затем отпускал, чтобы я с ними соглашалась. У второго были черные смолистые волосы, челка, черный эластичный костюм, волосы длинные, волнистые. Третьего было плохо видно, видела только отражение. Они не давали себя хорошо рассмотреть, воздействовали каким-то гипнозом. Я видела, что к затылку у меня подходил черный коридор, от которого мне было плохо, когда я с ними не соглашалась. Они влетели с шумом, ветром, как будто их затянуло магнитом. Я в это время лежала под одеялом, которое потом сползло в сторону. Между прочим, я теперь, пока не лягу в такое же положение, уснуть не могу. Спрашиваю: "Зачем вы пришли?" - "За тобой". - "Я не могу, у меня дочка маленькая, такая беспомощная, ничего не может делать". Они мне показали кусочек золота, а я им говорю: "Это у вас не золото? оно не блестит". Они немного его отковырнули, оно аж засветилось. И показали кипу валюты, такая зеленоватая, я такой не видела, целая стопка. И сказали, что если я соглашусь, то этих денег хватит не только дочке, но и ее правнучке. Но я все не соглашалась, торговалась. Они говорят: "Мы без тебя не поедем". Я им говорю: "Вы хоть ненадолго меня оставьте, а я потом сама к вам приеду". - "Мы три дня к тебе добирались, и сильно проголодались, есть хотим". Я думаю про себя: "Сейчас их обману", и говорю: "Вы идите на кухню, у меня там щи сваренные, кушайте, а я в это время приготовлюсь". Думаю: "Сейчас они уйдут, а я пойду к соседке и все ей расскажу". Один ушел на кухню, а другой захотел отдохнуть. Я ему сказала, чтобы он шел на диван, что они там вдвоем поместятся. А он сказал, что не поместится и что он хочет лечь здесь. Я сказала: "Да вы что, чтоб я на старости лет с инопланетянином, "- а я уже поняла, что это инопланетяне, а он говорит: "Вы можете меня пощупать, и вы убедитесь, что мы - люди нейтральные", и встал, чтобы перелечь ко мне. А я сказала: "Нет, нет!" А в это время первый что-то сжал, и так мне плохо стало! Все же, думаю, дай-ка я его пощупаю. Тело упругое, как мячик, только черное. Что же это, черти ко мне приходят? Провела рукой там, где должен быть хвост - хвоста нет. Потом слышу - возвращается тот, что пошел на кухню есть. - А он что, и в самом деле ел? - Щей стало чуть-чуть меньше, а ел он или нет фактически - я не знаю. Жанна говорит, что она не ела. Когда Жанна вошла ко мне, она услышала, как хлопнула форточка, и увидела, что я лежу, вся покрытая красными пятнышками и высунув язык. Я ей сказала, чтобы она позвала соседку, но она говорит, что я ей ничего не говорила, а она сама сходила к ней. И в это время балконная дверь так сильно хлопнула, что и Лида, соседка, и Жанна это услышали. Они пришли, Лида стала меня будить, спрашивают, что со мной случилось. Я говорю: "Ко мне прилетали". - "Да брось ты, кто прилетал, ты, наверное, с ума сходишь". Вызвали "скорую". Приехали, сделали укол. Я стала кидаться, искать деньги, они вроде бы положили их под постель. И кричу: "Смотрите, вон они, улетают!" - "Да что ты, нет никого!". Они мне не верили, а я была в каком-то шоке, и они решили вызвать "скорую" из Комсомольского района, а я не поняла. Через некоторое время у меня в ушах опять что-то щелкнуло, и снова стало легко. Я хотела прилечь, а мне говорят: "Одевайся, тебя машина ждет" - "Никуда я с вами не поеду. Я сними не поехала, а о этими вообще не поеду. Я совершенно нормальный человек". Я легла, они начали меня спрашивать, но я им ничего не отвечала. Потом вошли четверо здоровых мужчин и одна женщина, это приехали из Комсомольского района. Врач начал расспрашивать, я ему рассказала и показала все, а сама думаю: "Лишь бы не увезли!" И опрашиваю, увезут ли меня. Сказали, что не увезут, посоветовали не смотреть пока телевизор, и вообще, поменьше впечатлений. И уехали. А потом весь подъезд узнал, и все смотрели на меня, было очень неприятно. Некоторые говорили, что все приснилось, советовали забыть. И вроде бы потихоньку все стали забывать. И вот, в ночь с 29 на 30 мне снится, что мы со сменщицей едем на "пикапе", подъезжаем к лесу, останавливаемся. Сзади еще двое мужчин, один из них вроде бы мне знаком. Они вышли и говорят: "Все, дальше не поедем, все колеса лопнули." Я им говорю: "Ну ладно, вы колеса делайте, а я пока прогуляюсь". Пошла, вижу: лавок, а рядом озеро. На берегу мне встретился мужчина. Он меня водил, водил, а дальше нужно было лететь. Да как же, говорю, я смогу лететь? Да ладно, говорит, полетели! И мы полетели. Прилетаем, вижу: стоит телега, в телеге- бочка, в бочке - огурцы. "Ой, - говорю, - я так огурцов хочу!" А он взял пирог с мясом, разделил, угостил меня, я попробовала - теплый, вкусный. "Попробуйте и огурцов". Я хотела взять, а они уже сморщенные. А он сказал, что огурцы не народились, потому что у нас экология плохая. И когда весной люди сажали огурцы, я им сказала, чтобы не сажали, все равно не вырастут, я, мол, предсказание знаю. Так и вышло, не было огурцов в этом году. А потом мы куда-то пошли, были какие-то мужчины, а за мной увязались двое пацанов. Я спрашиваю: "Что это они ко мне прилепились?" - "А это ваши дети. Вы от них избавляетесь, а теперь будете их воспитывать. Вы скажите, что будет плохо женщинам, делающим аборт, и мужчинам, которые издеваются над женщинами, не дают им родить. Вы им расскажите, чтобы они знали." Природа там была замечательная, большое чистое озеро, а за озером - церкви, очень много церквей, так красиво! "А как же туда добраться?" - "Сейчас полетим." - "Так ведь не смогу!" - "Сможете!" Хочу взлететь - не получается. Тогда он чем-то кольнул мою ногу, вроде как иглой, и мы полетели. Прилетаем и идем к церквям, все там красиво, колокольный перезвон такой мелодичный. Подходим к дверям, возле них два человека стоят, в старинных одеждах, с мечами. И увидела я люстру, очень красивую, и думаю: "Вот бы мне такую". Только заходить - воины скрестили мечи и не пускают, а мечи у них как будто стальные, но темного цвета. Спрашиваю своего путеводителя: "Почему же меня не пускают?" - "А вы подумайте", - трижды повторил, и голос его был затяжной, мелодичный. Уже когда проснулась, поняла: нельзя мне в церковь без креста, это уже сейчас ношу, а раньше не носила. Пошли мы дальше. Рядом с церковью была землянка со стальными блестящими дверцами. Мы подошли, и вдруг дверцы распахнулись, и нас занесло внутрь. И оказалось нас трое: путеводитель, я и еще один мужчина. А там были дед мой, отец и брат, все мертвые. Я посмотрела и говорю: "Как у вас здесь хорошо!" Там были как бы складные кресла, а я устала и села отдохнуть. Не было никаких ламп, но было очень светло, как будто свет исходил ото всего. И я им сказала: "У вас так хорошо, а я так уже намучилась там жить. Возьмите меня к себе. Что нужно для того, чтобы остаться с вами?" - "Свидетельство!" - "Что? Какое свидетельство? О рождении?" - качают головой, нет, мол. "Свидетельство о браке?" - опять нет. "Ой, - думаю, - третье-то свидетельство о смерти". И тут мне страшно стало, это что же, я должна умереть? Мой вожатый посмотрел на меня и понял, что я уже не хочу там оставаться, и - хлоп! - двери захлопнулись, а мне с вожатым тут же оказались наверху. А третий - это был мой брат, я его даже по имени назвала, - вроде бы как там остался. И через месяц пришла мне телеграмма. Это они мне смерть брата предсказали. И вот я говорю мужчине этому: "Как же, там мой брат родной остался! - "А он не выйдет". - "Почему же это?" - "А он вошел со свидетельством". Отец был в том же костюме, что мы его хоронили. А брата видела уже в другой одежде. И вот мне стало тяжело дышать, и хочу я взлететь, чтобы от него отвязаться. И снова в моей готово как бы мотор, я взлетаю высоко, и стало мне хорошо и легко. Потом проснулась, хожу по комнате, и мне все так же легко. А потом задумалась: это что же, видела всех родных, и брата тоже, неужели кто-то у. меня умрет? Всем рассказываю - кто верит, кто не верит, кто смеется. А потом я работала на турбазе, и звонят мне: "Пришла телеграмма, что ваш брат трагически погиб". Сон был с 29 на 30 мая, а 25 июня его зарезали, в нашей деревне. Мне в том году три смерти предсказали - двое мужчин и женщина. Отец и брат мой уже умерли, а мать, слава Богу, еще жива, но очень плоха. На 40 дней я ходила в церковь, у нас принято на 40 дней ходить в разные церкви, чтобы ему там хорошо было. Поставила я 40 свечей, стою и думаю: интересно узнать, как его там приняли? И этой же ночью мне снится сон. Стоят три стола, ничем не покрытые, на одном из них - бутылка без этикетки, на обычную не похожа, хлеб нарезанный, белые тарелки без рисунков, соль, фрукты (я их не успела попробовать), возле столов - три стула. Были девчонки из нашей деревни, все пляшут, ожидают, сейчас Славка должен прийти. У нас в деревне три дома рядом стоят, один наш, в другом мужчину громом убило, в третьем из ружья застрелили. И вот вижу, сидят они за столом и меня спрашивают: "Узнаете ли нас?" - "Узнаю, вот вы - Анатолий, а вы - Владимир". Я хотела на третий стул сесть, а они руками машут: "Это не для вас, должен еще человек прийти". Рядом были еще три стула, на двух из них сидели женщины, на третий я села. Хорошо, удобно. Спрашиваю: "Почему у вас тут все так хорошо, а у нас ничего такого нет?" - "До сих пор вы жить не умеете, и экология у вас плохая". Видела я всех из нашей деревни, кто раньше умер, все пляшут, веселятся. Спрашиваю: "А где .же дед мой и отец?" - "Они торговаться ушли, сейчас придут ". И вот заходят - первым отец, затем дед, и третий, в кепке, а Славки с ними нет. Я спросила: "А где же Славик?" - "Нам его пока не отдают, долгов у него много. Они войну готовят, и пока не начнется, его не отпустят". Я тогда хотела пересесть на тот стул, а они говорят: "Нет, сюда мы командира посадим. Нам для войны еще командира не хватает". Налили в стаканы из той бутылки, оказали, что водка. Я выпила - вроде бы обыкновенная вода. Закусила хлебом, а за фруктом не дотянулась. И тут же меня вырвало, да таким черным, будто деготь. А я им раньше пожаловалась, что у меня с работой не клеится, они на это сказали, что меня подстерегает большая опасность. И действительно, на работе были большие неприятности, пришлось устроиться на другом месте, стало полегче. Сбылось их предсказание. Были там детишки, и стала я их угощать конфетами, а они не взяли, закидали меня. Лишь потом я вспомнила, как, собираясь в церковь, хотела взять хороших конфет, чтобы угощать старушек, а потом пожалела и взяла попроще. Вот мне и припомнилось. - Вспомните, пожалуйста, из прошлого сна: какие на церквях были купола и кресты? - Купола были очень красивые, блестящие, наверное, золотые, а под ними было еще что-то зеленое и голубое. А кресты мне не запомнились. И еще одно вспомнила. Когда мы о провожатым перелетели на другой берег, со стороны озера подошел какой-то транспорт, остановился, подняв брызги, спереди у него был яркий прожектор. Мой попутчик объяснил мне, что у них здесь ходит вот такой вот водный транспорт. Мы прошли прямо по воде к нему, сели и поехали. Внутри было примерно как в электричке, светло, удобно, мягко. Приехали, вышли, и так же, по воде, не замочившись, сошли на берег. Я спросила его, кем он здесь работает. Он сказал, что главным энергетиком. "А кем я здесь буду работать?" - "Вы работать не будете совсем." - "Почему?" - "Вы много перестрадались, перемучились, много крови потеряли. Поэтому вас здесь ждет только отдых". - "Как хорошо, поскорее бы к вам сюда попасть". И еще опросила его: "Как вы-то сюда попали?" - "Спроси у Тани", - и трижды повторил. Одет он был в плащ, в шляпе слегка набок, при галстуке, галстук повязан не туго, ослаблен. Я потом пошла к Тане, рассказала, описала его, говорю: "Привет тебе от главного энергетика". Оказывается, она раньше возила главного энергетика завода, одевался он так, как я и описала, страдал сердцем, и когда было плохо, ослаблял галстук. Умер он двенадцать лет назад во время приступа, на автобусной остановке, а люди подумали, что пьяный. Я Тане сон рассказала, она и говорит: "Вот теперь-то я тебе поверила", - у нее аж мурашки по коже. И еще я, помнится, спросила его: "На каком расстоянии вы от нас находитесь?" - "Семь с половиной верст". А сейчас я расскажу, как они мне войну предсказали. И в этот раз они сильно меня просили: "Вы уж рассказывайте, вы распространяйте, вы можете войну предупредить. Но война, - сказали, - все равно будет". Потому что, говорят, мы подошли к такому пределу, что выхода больше нет. А сон этот был с пятницы на субботу, с 5 на 6 октября. Мы на автобусе доехали до пруда возле нашей деревне. Там у нас бугорочек такой есть и насыпной мостик, а на той стороне - низкий зеленый дуб. Мы подъехали, смотрим- мостик разваленный, нельзя дальше проехать. Возле дуба стоят: отец, дед и братья - Петр и Славик. У Славика в руке кнут пастуший. Он этим кнутом меня отгоняет, не пускает, а кнут, как змей, извивается. Они говорят: "Мы тебя не пустим, нам командир нужен". А я говорю: "Все равно туда попаду". И пошла через пруд, а он такой грязный, и змеи в нем ползают, но не кусают, все дорогу уступают. "Значит, - думаю, - жить долго буду. Они меня спрашивают: "Ты зачем сюда пришла?" - "Я к матери приехала" - "Матери нет, она в городе". - "А я все равно к себе попасть хочу". На всякий случай ткнула дуб пальцем - палец провалился, середина дуба оказалась гнилая. И вот он меня кнутом гонит, иди, мол, назад, к автобусу. "Как же я пойду? Мостик ведь разваленный". - "А ты низом иди, там есть мост". - "Я к вам хочу, вы что, не понимаете?" - "А ты нам не нужна". Вижу, внизу машины ездят, ввозят бетон, песок. "Хорошо, - думаю, - сейчас проедем в деревню". Смотрю, строят мост с одной стороны и с другой. А в середине человек стоит. Я его узнала - зять мой, Валентин, полковник в отставке, в военном трибунале состоял. Я ему кричу: "Ты что там стоишь, на тебя же бетон валят!" А он мне отвечает: "Ниночка, знаешь, как мне сейчас хорошо дышится, как легко, какой воздух здесь хороший! А там так тяжело дышать было! Я так страдал последнюю неделю!" - "А можно мне к тебе?" Мотает головой: нет, мол. Тогда мы сели на автобус и уехали. Утром пошла к соседке, рассказала ей сон и говорю: "Я буду не я, если на следующей неделе кто-нибудь не умрет". Только я подумала на другого зятя -он на пенсии, тоже бывший военный. Ведь во сне я его не назвала по имени. А на Валентина я не подумала - молодой вроде еще. А на следующей неделе приносят телеграмму: мол, скончался Валентин, приезжайте хоронить. Отказало у него сердце. А я потом сон вспомнила, там был зеленый дуб, а середина трухлявая. Вот вам и предсказание причины смерти. В другой раз Славка в форме стоял, опять меня не пускал, говорит: "Нам женщины не нужны, нам только мужчины нужны. Погибнет много мужчин, а женщины будут их оплакивать". И был там тоннель, разделенный лестницей. С одной стороны я узнала Хрущева, Калинина, Брежнева. Хрущев меня спрашивает: "Вы меня узнаете?" - "Как же вас не узнать, помню кукурузу". Нас в школе гоняли как раз на кукурузу. "Вы там расскажите, что несправедливо меня оклеветали". Там трое были с одной стороны, а трое - с другой, и я поняла, что с одной стороны те, кого неправильно оклеветали. Славку видела будто бы в Афганской форме, ремень, на голове берет. Я ему пожаловалась, что мы, мол, плохо живем, а он сказал, что еще хуже будем жить. И сказал: "Мы вам даем сроку подумать до весны". - "А что весной-то будет?" - "Война". Потом мой проводник водил меня, показывая, у них там очень много техники стоит военной, я даже на один танк села, рулить попробовала. Хорошая такая техника, очень легкая, не железная. Руль был обычный, круглый, зеленого цвета. И я их трижды опрашивала: "Весной - какой же это месяц будет?" Мне сказали: "Май". Это было еще до Нового года. А потом, помню, по телевизору рассказывали, что инопланетяне могут людей похищать, и мне так страшно стало, думаю, это и меня могли тоже похитить. Это хорошо, что Жанна вовремя вошла, а то бы могли или увезти с собой, или, не знаю, умертвить как-нибудь. После, в эту же ночь, слышали мы какие-то стуки, треск, шорох. И потом в доме всякое такое творилось: ходят, стучат, то тарелка на кухне сама собой упадет и разобьется, то вода из крана потечет. Жанна их только слышала, а я вижу: темные силуэты ходят. И собака их сразу чувствует, начинает беспокоиться, воет, скулит. Страшно, и не знаем, что и делать. И к соседям раз шесть ходили ночевать, и в церковь ходили. Жанна перепугалась вся, мы ходили к бабке ее лечить. Обычно ночью, где-то с половины третьего до половины пятого - шум, топот, треск, знаете, как если бы в тихом лесу дерево ломается и падает. Свет включаем - ничего нет. На потом уже стали со светом спать. А днем бывали мелодичные звонки. Ходили к бабке испуг выводить. Она стала чашкой водить - у Жанны аж искры вот отсюда. И говорит: "Как же она у вас напугана! Ей я помогу, а вы и сами можете справиться". И действительно, она не так стала бояться, а то ведь раньше - мне на работу в семь часов, и она со мной идет, боится даже днем оставаться. Мы потом нож наточили, все ножом крестили, и крестов понавешали, икон, и дымком выкуривали, а бабка мне посоветовала: "Ты их не привечай, а матом посылай куда подальше и к черту". И все равно потом приходили, и как собака тогда выла! Вернуться в раздел "О контактах..."